– Замолчите, замолчите все... Не надо! – умоляюще воскликнул он. – Я хочу сделать совсем не это! Я хочу попросить прощения. Попросить прощения у всех вас – «светлых» и «темных».
– Он самый... Как же ты узнала? С меня же еще не сняли лечебные заклинания и даже обмотали меня всего, чтобы костеростки не разбежались. Их ведь на здорового человека нельзя сажать – ничего хорошего из этого не выйдет. Меня бабуся моя и та едва узнала в этих бинтах и в гипсе.
Лестница с раскрошившимися ступенями, по которой они поднимались, была вырублена в толще гранита. Она выглядела такой старой, что было совершенно очевидно, что лестница была здесь и тогда, когда самого Ти-бидохса еще не было либо он только начинал строиться. Пока Таня прикидывала, сколько же ей тысячелетий, магический перстень неожиданно соскочил с ее пальца и запрыгал вниз.
– Доешь позавчерашнюю лапшу. Она слегка слиплась, но ты можешь ее разогреть. Только не вздумай при этом поджечь квартиру – с тебя станется, – хмуро сказала тетя Нинель.
– У меня сломан нос! Вызывайте «Скорую»! Мне нужно срочно пластическую операцию! – вопила она, паникуя.
– А ты не знаешь? – с каким-то особым выражением произнесла Медузия.