– Давай чего-нибудь сделаем с ее контрабасом! Я должна с ней сквитаться за то, что она меня ошпарила, – предложила Пипа.
Набилось нас у него в желудке магов с двадцать – черных и белых... Да упыри еще, да пяток ведьм. Темно, тряска, жара жуткая, просто как у циклопов в бане. Кости вокруг валяются, черепа, видать, с давних времен каких-то остались. Еще бы терпимо, да упыри драку с ведьмами затеяли. Те кусаются, эти лягаются, царапаются – мрак. Я стал разнимать, и вот результат – ни одной целой кости. Простые болельщики... они не очень комментаторов любят, а тут еще темень вокруг, после не дознаешься. И это при том, что я сражался как лев! Куда там лев! Как взбесившийся среднеазиатский джинн, у которого только что кокнули любимый кувшинчик...
– И вот еще что... Отныне я твой друг навсегда, если ты, конечно, захочешь. Если кто-нибудь там в Тибидохсе посмеет назвать твой контрабас «скрипкой-переростком» или вообще тебя обидит, я заставлю его сжевать весь заправочный мусор из его пылесоса!
В тот же миг из кольца вырвалась зеленая искра и опалила птице крыло. Теряя перья, Мертвый Гриф камнем рухнул на асфальт, что-то хрипло прокричал и, снова взлетев, метнулся за ближайший дом.
– Трус-с! Трус-с! Трус-с! Он и его жена Софья, тупая курица, все боялись хозяйку!
– Значит, не почешешь? И кинжальчик не поправишь? – спросил призрак, поворачивая голову под немыслимым для живого человека углом.