– Вот. От чистого сердца. Вы наш орел, а это ваши крылышки-с!.. – сказал он.
Даф попыталась удержать его, но Мефодий был гораздо сильнее. Едва ли осознавая, что делает, он сбил Даф с ног и вместе с ней покатился к границе плиты.
– Еще один! – пробормотал он с особой значительностью и, крайне довольный собой, стал спускаться по лестнице. Комиссионеры обожают заплеванные лестницы, одежду, обувь и все прочее, что сближает их с лопухоидами и позволяет быть хоть чем-то, вместо того, чтобы быть ничем.
На пергаменте было лишь две строчки старомодных букв. Буквы жались одна к другой, выглядели прилизаными и смирными, как запуганные ученики. Даф даже слегка удивилась, что у Троила может быть такой почерк. Однако то, что письмо было от Троила, казалось несомненным. Внизу сияла печать Света, которую нельзя подделать.
– Если сложности с речью – кивни! – понимающе сказал Мефодий.
Когда же Улита вконец припирала их к стенке, комиссионеры бесстыже моргали, плакали и клялись чем попало. Особенно охотно здоровьем друга друга.