Ее сын Мефодий сидел за столом и уже минут сорок угрюмо симулировал написание сочинения по литературе. Пока что он породил только одну фразу: «По моему мнению, книги бывают нормальные и не очень». На этом его творческий пыл иссяк, и теперь Мефодий глухо маялся.
– А ну стой! Стой, кому говорю! – крикнула вдруг Улита.
– Возможно, Зиги… Все возможно. Мефодий Буслаев, который ощутит свой темный дар. Который, получив плащ, пройдет в день своего тринадцатилетия лабиринт мраморных плит, войдет в приоткрытую дверь и, взяв то, что оставлено там древними, передаст это стражам мрака. Относительное равновесие между светом и мраком будет нарушено. Мрак разом прорвется из всех щелей, как вода прорывается сквозь дно гнилого корабля. Тысячи эйдосов, которые ныне защищает свет, будут похищены мраком. От того, сумеет ли Мефодий Буслаев совладать с той тьмой, что изначально заложена в нем, зависит все.
– Аида! Не томи! Кто тебя просит? Я прошу!
Один из черепов, тот самый, что безуспешно тыкал носок в губы и нос Мефодию, решил применить другую тактику. Крепко схватив Мефодия за волосы, он зажал ему ноздри. Мефодий почувствовал, что задыхается. Грязный носок втискивался ему в губы.