– Отлично. Малыш должен привыкать к нашей работе. Пускай сядет за второй стол и тоже принимает отчеты. В наше время умение отшивать комиссионеров важнее артефактологии и рубки на мечах, – наконец решил он.
– А-а-а! – понимающе протянул Паша Сушкин и поочередно подмигнул обоими глазами.
– Срединные земли неподвижны. Не смеши меня, Лигул, – сказал Арей.
Даф тоже подошла к порогу. Она увидела множество одинаковых плит – черных и белых, слабо светившихся в сумраке и чередовавшихся, как в шахматах. Размером каждая плита была примерно шага в два-три. Одни плиты чуть подрагивали, другие были неподвижны. Ковер плит мерцал, переливался – казался зыбким и не слишком реальным. Чем-то это напомнило Даф трясину, сверху которой кто-то бережно положил тонкие листы бумаги или хрупкие черные и белые льдины. На другой стороне лабиринта – Даф затруднилась бы точно определить расстояние – видна была приоткрытая дверь. Больше никого и ничего. Тишина.
«Короче, крышу срывает… Меня этим не напугаешь. Моя крыша и так в свободном полете», – решила Даф.
– Знаю я эту «Пчелку». Гаденький такой полуподвальчик. Последний раз они мыли стаканы в день открытия. С тех пор стаканы стерилизуются только тогда, когда в них оказывается водка… – капризно сказал Эдя.