Посетовав еще разок на низкие гонорары и оставив застывшего теоретика искусства стоять в кухне, мятолицый комиссионер вышел на лестничную площадку и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Ничего себе крылышки! И это страж света! Пять, шесть, семь черных перьев! Не хило, да? Никого не напоминает? – хихикнул рыженький, вновь забегая сзади. Он подпрыгнул и, схватив Даф за маховое перо, попытался вырвать его.
– Нелепая вышла история. Меня отравил Золушкин принц. Думаю, это случилось лет четыреста тому назад… – сказала Фея.
– Тьфу! Ты что, во всем видишь негативные стороны? – не выдержал Глумович.
Рисунок этой похожей на корявый древесный ствол руны вначале долго бегал по страницам книги, вполне отвечая своему названию, и лишь под конец, прижатый к оглавлению, позволил Дафне себя рассмотреть.
Мефодий осторожно переложил трубку к другому уху.