Нави дружно завизжали, весьма удачно сымитировав тошнотворный звук вилки, с силой проводимой по сковороде, и сыпанули из светового круга, как тараканы, оставив на камне нечто окровавленное и слабо шевелящееся, в чем я с трудом определила Алина.
– Затем и сказала, – буркнула я, опустив глаза. – Потому что изменение затронет весь организм, а я лично не хочу прожить остаток жизни, прячась от солнечного света. Виль, ты же знаешь, что горные тролли, попав на солнце, становятся камнями. Если я произнесу это заклинание, то со мной будет то же самое, когда меня коснется солнечный луч. – Я горько усмехнулась. – К тому же у меня будет просто отвратительный пепельно-серый цвет лица, а это для девушек чревато.
Отбросив в сторону истлевший сбор и перекинув сумку через плечо, я сделала несколько шагов на восток, когда меня окликнул Алин.
– Ну что, красавица, отпускать чужого мужика будем али как?
Я помотала головой, разгоняя темную пелену перед глазами, и потянулась к своей сумке, где лежало универсальное противоядие от ядов нежити. А в том, что туман содержал подобный яд, я уже не сомневалась – слишком уж явные были симптомы, совсем как при отравлении ядом краконджала, небольшой твари с огромной пастью и нездоровым дыханием. Если при выдохе яд настолько сконцентрирован, что жертва моментально падает замертво, то в тумане он был рассеян, поэтому отравление происходило медленно.
– Того-о! – передразнила меня подруга, подцепляя на вилку кусочек печеной баранины и отправляя его в рот. – Хэлириан, к твоему сведению, почти пятьдесят шесть лет.