– Официальный допуск на премьеру, – проговорил Раман голосом, каким обычно начинал разговор с увольняемыми сотрудниками, – вы получите, госпожа Тодин… то есть ваш отдел получит, разумеется, для ознакомления, а ни для каких не для съемок. Как распорядиться допуском, решит господин Мырель. До этого времени… к сожалению, репетиции закрыты. В том числе для вас.
– А? Да, была какая-то скверная заварушка… Это по медицинской части, я этого не люблю, знаешь, неаппетитно, кровь… Да, кровь была… Да при чем тут твоя Нимробец? У нас из-за нее и так были неприятности, пристали из Охраняющей главы, подавайте, мол, доказательства, предъявляйте потерпевшую, а какая потерпевшая, если она молчит?! Раман, ты человек хороший, но не было в той заварухе Нимробец и близко, там одни мужики… А? «И его жена»? Жена Тодина?! Нимробец? Ну-у-у… Эдак выходит вообще, что ты нас подставил, нет?..
Павла удивленно подняла голову. Надо же, какое потешное слово знает носитель кровоподтека.
И вообразил себе, как идет по нему с девочкой на плечах.
Она вспыхнула мгновенно, как облитый маслом хворост.
– Подумаю, – сказала она почти с облегчением.