Карин набрала для храбрости побольше воздуха, сунула руку в карман болеро и извлекла свои бетанские сережки. Ту самую пару, означавшую, что она взрослая и у нее стоит имплантат. С небольшим усилием она вставила одну в ухо. Это не декларация независимости, подумала она, поскольку она все еще живет в паутине зависимостей. Это всего лишь декларация Карин, означавшая «Я – это я. А теперь посмотрим, на что я способна».
– Я действительно лорд Марк, – поправил его Марк. – Усвой это твердо. Здесь это важно. Наследником графства я не являюсь и, надеюсь, никогда не стану. Вот он – лорд Форкосиган, – кивнул Марк на появившегося в распахнутых настежь дверях невысокого мужчину.
– Этот дундук?! – в ужасе возопила Катриона. – Розали, только не говори мне, что все время толковала об Алексе Формонкрифе!
– Привычки. Да. У меня тоже такое чувство, что я наполовину калека из-за застарелых привычек. – Старые шрамы разума. – Тьен… кажется мне далеким воспоминанием. Как ты думаешь, его смерть тоже покроется такой же дымкой?
Катриона лишь вкратце передала ей с Никки содержание предыдущего визита. Никки возмутился и немного испугался. Тетя Фортиц поддержала мнение Майлза, что лучше всего дождаться возвращения профессора, чтобы он разобрался с этим недоразумением.
Никки стрельнул глазами на Майлза, который был вдвое меньше Тьена, почти одного роста с мальчиком. Катрионе казалось, что она видит, как вращаются колесики в голове сынишки. Если его отец, который был намного крупнее и сильнее, не смог освободиться, разве можно винить Майлза в том, что это не удалось ему?