Развияр, сжав зубы, шагнул к стене из переплетенных листьев. Ударил и отскочил; за зеленым плотным пологом не было ничего, кроме камня. Он осмелел, ударил еще и еще, выбил искру и вдруг отшатнулся: в прорехе проглянуло темное лицо.
Развияр сделал несколько шагов, потом остановился. Лукс смотрел исподлобья, без улыбки.
Развияр оглянулся на замок. Отсюда, снизу, были видны только верхушки башен.
– Какого? – рявкнул старик с ненавистью. – Греби отсюда к Шуу в задницу!
– На Золотую гору, – Развияр был стеклянно-спокоен, его будущее лежало перед ним, как залитая лунным светом равнина. – Совершить паломничество. Лукс, идем со мной. Яска, можешь забрать мальчика на «Крыламу» хоть сейчас. Только оставь мне «Пузана».
Никто из приносивших жертвы не прошел этот путь до конца. Развияр сознавал это так же четко, как видел когда-то прожилки травинок; в конце пути – совершенная свобода и совершенное понимание. Никому не удалось добраться до Медного трона – нечем становилось жертвовать. Они сходили с ума, потому что трон был рядом – руку протяни. Они умирали, потому что жертвовать было нечем. И Гэйл, великий музыкант, умер, так и не став совершенным.