— Стой! — встрепенулся вдруг я. — Лай слышал?
— Пора, — позвал меня караульный, когда я наскоро вычистил после стрельбы нехромированный нарезной ствол и убрал ружье в чехол. Странно, Генералов вроде о восьми часах толковал.
— Уважаемые, а нельзя ли водицы? — прохрипел я пересохшим горлом, решив, что ничего интересного караульные при мне все равно не скажут, а подохнуть от жажды после всего пережитого совсем уж западло.
— Ну-ка, ну-ка? — заинтересовался я и, сняв с головы черную вязаную шапочку, сунул ее себе под мышку в правый рукав фуфайки. — Излагай.
— Пошли, — тяжело вздохнул я и дернул на себя опершегося о дерево Шурика. — Глаза разуй!
— Погранец? — припомнив желание Шурика Ермолова уйти из Патруля, поинтересовался я.