Тиун забрал пропажу, сказал: ну, святые люди, вы сами понимаете, как казнить преступника, – и ускакал. А ловцы остались, потерявшие дар речи. Только Денис громко молил Господа о спасении души Касьяна.
Сейчас пальцы Урманина стиснули рукоятку булавы так, будто хотели сломать ее.
Невольно приходит мысль: как задумаешься над судьбой былинных персонажей, так и пропадет всякая охота совершать подвиги.
Вопрос в том, кто именно стал «заместителем» Добрыни.
– Они уже прозвали василевса Болгаробойцей – вот пускай болгар и бьет!
Тот берег был мертв. Вот они, девять высоких дубов священной рощи, за ними смешанный подлесок, дальше темная плотная чаща. Прямо на берегу – низенькие баньки, избушки, сараюшки, вкопанные почти до крыш, бревна на три-четыре от земли. Хорошо виден постоялый двор, отстроенный по варяжскому образцу, длинный такой домина с примыкающей к нему кладовой. И ни души.