Илье завидовали, да еще как! Дружина не прощала Урманину ничего – ни близости к Добрыне и князю, ни показной независимости, ни показного же небрежения богатством, ни высокомерия, прорывавшегося временами. В ответ над Ильей подшучивали, шпыняли за простоту. В дружинных песнях и сказаниях нарочно подчеркивали грубую силу Урманина, но как бы невзначай забывали ловкость в обращении с оружием и воинскую смекалку. Неприличный витязю «бой бревном» вскоре должен был попасть на самые острые языки, и никто не вспомнил бы, зачем бой случился. Многие не понимали Ильи, а некоторые втихую презирали. Наконец, кое-кого смущало и пугало его загадочное происхождение. В Странах Датского Языка к этому относились проще, чем на Руси, но недаром отец Урманина покинул родину с беременной женой. Не иначе, там назревала расправа. Отважный воин, настоящий vikingr, Торвальд Урманин воспитал сына неустрашимым бойцом. Но лучше бы этот сын был как-то почеловечнее обличием. На что Илье тоже по злобе намекали, когда туманно, а когда и прозрачно.