Толпу разметало. Она бросилась врассыпную от дороги прочь и залегла. Только перепуганные кони, одни распряженные, а какие и в оглоблях, удирали вдаль.
– Сам кричишь. Это мы оглохли малость, ничего, пройдет. Становись с луком вон туда, следи за лесом, если кто высунется – стреляй.
– Надо же! Кто бы мог подумать! – притворно удивился Илья.
– И еще надо понимать, – добавил воевода. – Челяди с собой берите сколько угодно, если она вам не дорога. Не разбежится, так погибнет. Самим придется драться. Только самим.
Жалобно постанывающего херсонита бросили на дно ладьи и запинали под мешки с хлебом. Русы могли бы уважить его воинскую доблесть, но Цула таковой не проявил. А на высокий греческий сан пленника русы плевали. Вдобавок протоспафарий и стратиг утратил свои чины, когда смутил вверенный ему округ. Нынешняя должность Цулы была – подарок василевсу. Ну и пусть себе лежит, не вякает.
– Разве мамуты не вымерли? – Илья в изумлении поднял глаза на Луку.