— Сам откопался. Оно, если ты не в курсе, не тонет. — Ермолов вытащил у меня из рюкзака пакет с провиантом. — Выпить есть чего?
— Мне вам квартиру освободить? — Я нацепил на вдетый в джинсы кожаный ремень кобуру и убрал в нее пистолет.
— Лед, — поправил его я и, стянув с правой руки меховушку, зарядил ружье. Защищенные от холода лишь тонкой кожаной перчаткой пальцы на морозе моментально занемели, но тут уж ничего не поделаешь — придется потерпеть.
— Да ну? Говорят, Селин скоро папашей заделается.
— Черт, он отрубился, — заглянула в фургон Вера. — Растрясли. Как бы внутреннее кровотечение не усилилось.
Пробираться по глубокому снегу удовольствие было небольшое, к тому же почти сразу же сбилось дыхание и вновь начали ломить давным-давно сломанные ребра. И ведь не было никакой возможности забыть обо всем и через силу переставлять будто налившиеся свинцом ноги. Нет, ко всему прочему приходилось по мере своих изрядно ослабевших способностей просматривать внутренним зрением окружающее пространство. Да еще не забывать закрываться от так и норовивших захлестнуть с головой волн магической энергии. Минут через сорок этих мучений я вымотался, словно в одиночку разгрузил вагон с углем. Ладно, хоть вдоль силовых потоков скользить приноровился. И все равно — с непривычки усталость наваливалась все сильней, и близость гиблого места удалось почувствовать слишком поздно. Хотя что значит — слишком поздно? Главное — заметил. И успел предупредить.