Из Дионисия мог выйти серьезный воин, кабы не природная тучность. Когда они с Ильей обнялись при встрече, заметно стало: монах хоть меньше витязя ростом, почти так же широк в плечах. Только Илья – силен, а Дионисий расплылся. Ему наверняка уже было трудно далеко ходить.
Ловцы начали едва заметно переглядываться, коситься друг на друга. Искали, кто сильнее затрепещет. Илья по-прежнему ничего особого не чуял.
– Ишь ты, прямо по-человечески, – заметил князь. – Вот же тварь.
Они ловцы. Таких не встретишь в Киеве, но в Новгороде, с его вольными порядками, их полным-полно.
Илья осмотрелся. Потряс головой. Он по-прежнему не слышал почти ничего. Но остро чувствовал неприятный буравящий взгляд из леса. За Ильей наблюдали – опасливо, нерешительно. Кажется, его начали бояться. Он слишком легко одержал победу.
– Мне Денис сказывал, греки раньше таких соловых добывали. В Колхиду за ними ходили. И звали их шкуры – золотое руно.