Влип он, как водится, по мелочи. В киевской харчевне к Болеславу подошел новгородец и сказал – эй, утопленник, помнишь, за тобой должок? Болеслав помнил. Этот молоденький купчик вытащил его из ледяного Волхова. Все было честь по чести: попутная ладья спасла тонущую. Болеслав окоченел чисто насмерть, отогревали его лишь для порядка, ибо положено – нельзя иначе на воде, сегодня ты, завтра тебя. Раздели, завернули в шкуру, и спрятанный на груди полуутопленника кисет с грамотами да знаками угодил новгородцу в руки. Тот всего лишь полюбопытствовал, кого вынул из реки, и узнал слишком много. Но не прибил спасенного, не выдал новгородской страже, лишнего слова не сказал. Только раз-другой подмигнул загадочно.