– Вы мне положительно нравитесь, майор, – повторил Прохор. – Вообще-то, вы мне начали нравиться заочно – как только я узнал, что Кузьмич вас форменным образом возненавидел. У этой старой паскуды нюх потрясающий. Слабаки и слизняки у него вызывают не более чем тихое презрение – а вот чтобы заслужить его ненависть, нужно быть личностью...
Отчаянно раздувая ноздри, принюхался – нет, гарью пока что не тянет, но справа и слева хрустят кусты, трещит валежник, над головой уже безостановочно шумят крылья, потоком несется птичий крик. Так бывает в одном-единственном случае...
– Нет, – произнесла она с угрюмой решительностью.
– Тогда засядьте тут и носа на улицу не показывайте. Дочку я из садика заберу часов в семь, кроха еще, ничего такого не подумает. У нас тут пережитки коммунизма остались – детский садик в том числе...
– Подождите, – оглянулся он. – Посмотрим...
– Т в о и? – тихо спросил Крест (Мазур молчал). – У него переноска – значит, еще кто-то в поезде... Соберись ты!