– Вряд ли я псих, – сказал Прохор серьезно. – Если даже и сумасшедший, то в нашем мире, где столько безумцев, я вряд ли буду так уж бросаться в глаза... И потом, что вы нашли безумного в охоте? Мысля масштабно, война – та же охота на человека, вы у мужа вашего спросите... Только обставлена иначе. Никаких религиозных препятствий в данном случае нет. Что до моральных... Ну, не смешите, Ольга Владимировна. Все зависит от точки зрения. Вы попали не на ту сторону, только и всего. Вот вам и не нравится затея. Повернись иначе, могли и оказаться на той стороне, где в приятном предвкушении смазывают ружья, кормят собак... Я не любитель философствовать, как мой Кузьмич. Всего-то навсего отношусь к жизни р а з д у м ч и в о. Даю вам честное слово: я вас немедленно отпущу с мужем вместе, если отыщете сейчас убедительные аргументы для такого решения. Я понимаю, вам «не хочется». Но перед правом силы это чрезвычайно слабый аргумент. У вас есть другие? Нет? Вот видите... А что до «чудовища»... Монстр вас пытал бы, насиловал, издевался – по-моему, ничего подобного не наблюдалось. Я пытаюсь, как могу, компенсировать вам все будущие неудобства. Что, цепи? Снимут, как только выйдете, я бы прямо сейчас распорядился, но ваш благоверный может, признайте, что-нибудь отчаянное выкинуть... Смерти я не боюсь – боюсь г л у п о й смерти.