Белок съели без протестов – Мазур с женщинами по две, а доктор, нонконформист сраный, соизволил сжевать лишь одну. Ну, и то хлеб... Начал помаленьку цивилизоваться.
Вслед за Хозяином отломили по кусочку человек в черкеске и белобрысый «полковник» (хотя этот, если разобраться, ниоткуда не прибыл, заимки-то он не покидал...) Парни с карабинами к хлебу-соли допущены не были – они стояли, держа в поводу пятерых коней, старательно вытянувшись в струнку.
– А ты думал, один умеешь ребусы рисовать? – хмыкнул Мазур.
Мазур вылез и после некоторого колебания направился прямо к домику, крайне похожему на роскошную сторожку. Перемахнул через низенький заборчик. Овчарка надрывалась, но на крыльце так никто и не показался. Косясь на пса, заглянул в окно.
Деревень в этих местах почти нет. Чтобы попасть в более-менее цивилизованные места (где на тысчонку квадратных километров приходится аж пара-тройка населенных пунктов и энное количество лагерей-лесоповалов), придется отмахать по тайге километров триста. Что не столь уж жутко – болот здесь почти нет, это вам не левобережье Шантары. Можно управиться за неделю – если не зарядят дожди, если удастся раздобыть для Ольги подходящую обувь. Километров триста строго на юг, еще километров сто по тем самым «цивилизованным местам», – и будет здешний Париж – город Пижман с населением аж в пятнадцать тысяч человек, с железнодорожным вокзалом, самой северной точкой Шантарской «чугунки», с младшим братом капитан-лейтенанта Сомова, служащим в местной милиции. Словом, Пижман – стратегическая цель, мечта и земля обетованная. Даже если Сомова-младшего не будет на месте, можно забраться на товарняк и катить с относительным комфортом до самого Шантарска.