– Не получится, – серьезно сказал Мазур. – Так что возьмите себя в руки, тут голову терять никак нельзя...
– Держи, – сказал Мазур, сваливая все назад. И усмотрел за приоткрытой дверцей фанерного шкафа груду длинных пакетиков в ярких упаковках. – Кузьмич, это что у тебя там?
– Умница, – сказал Крест, словно сплюнул. – Так это что, все рушится... Бог ты мой, бездарно-то как...
– Молодой был, глупый, – сказал Мазур. – Я моряк вообще-то. Военный.
– А приемчики не пойдут? – спросил молчаливый.
Он спал почти два с половиной часа. Открыл глаза, когда еще стояла темнота, но в ней был разлит неуловимо серый оттенок, предвещавший скорый рассвет, – и небо на востоке приобрело другой цвет. Брала свое предрассветная прохлада. Выйдя из баньки, Мазур невольно поежился. Еще неделя – и будет не на шутку прохладно, а придумать тут совершенно нечего, кроме любви.