– Только если что – убью руками, – сказал Мазур. – И бесшумка твоя пока что у меня останется, уж не посетуй...
– Спрячь в карман, – сказал Мазур. – Будешь потом за коньячком врать романтически... Ну, шагом марш и прежним курсом?
Покосился через плечо. Медведь, пятясь задом, волок неподвижное тело прямо под помост – там у него, видимо, было нечто вроде берлоги. Следом, размотавшись на всю длину, тащилась веревка. Кузьмина и его людей на помосте уже не было.
Он потянулся за скрутком оленины, оторвал зубами жесткий кусок и старательно прожевал. Чему только ни учит спецназ. Азам психиатрии и психологии в том числе. Так что не мог он ошибиться – положительно, плескалась в холодных глазах та самая темная водица...
– Я ж не всегда сидел... – фыркнул Мазур.
Однако Австралия лежала очень уж далеко, а в любую здешнюю чертовщину он не верил. Домового ему, правда, в детстве раз случилось видеть, но домовой – не чертовщина, а такая же обыденность, как вымерший «таежный хозяин», именовавшийся в городах снежным человеком. Конечно, где-то в необозримой здешней тайге до сих пор покоится Золотая Баба и лежат всякие клады, от домонгольских до колчаковских – но и это опять-таки ничего общего с чертовщиной не имеет...