...Он лежал, связанный по рукам и ногам, на левом боку. На чем-то твердом. Ага, нары. Весь окружающий мир заслоняла черная жилетка с длинной серебряной цепочкой поперек живота.
Где умный человек прячет лист? В лесу. А когда лучше всего улепетывать? Да посреди окружающего переполоха.
Буквально в миллиметре разъехался с неспешно ползущим КАМАЗом, волокущим серый двадцатитонный контейнер с иностранной маркировкой. Справа мелькнула проходная с какой-то вывеской, он не успел прочитать на ходу. Вой сирены приближался. Та, что орала спереди, на какое-то время примолкла, потом опять взвыла, уже ближе, все так же слева.
– Ага, – сказал Мазур. – Доигралась, сучка...
– Нет, к сожалению. Мне и самому интересно было бы взглянуть, как вы попытаетесь друг до друга дотянуться – но Кузьмич мне нужен здесь. Редкостная сволочь, верно? Всерьез подозреваю, что он и меня втихомолку ненавидит, но это особой роли не играет – лишь бы боялся, как надлежит... – Он посмотрел на Ольгу. – У вас великолепная жена, майор. Ни малейших признаков истерики, а ей ведь страшно... Она в вас верит, а?
Тем и плохи компромиссы в подобной ситуации: делаешь шажок за шажком, уговаривая себя, что все это не более чем вынужденная игра, – и сам не замечаешь, как переступаешь грань, за которой компромиссы превращаются в покорность...