Вернувшись в «гостиную», Мазур растерянно затоптался – всякое в жизни бывало, но в столь пикантном и запредельном положении еще не увязал. Расскажи кому – не поверят. Юмор и сложность в том, что Вика ему нравилась, еще и из-за того, наверное, что являла собою полную противоположность Ольге – во всем, от внешности до характера – полные антиподы.
И точно, не сблевали, сожрали, как миленькие. Следующие змеюки – Мазур с умыслом на другой день высматривал именно их – пошли уже гораздо легче. И все же троицу едва не вывернуло, когда Мазур, обнаружив на лугу массу кузнечиков, наловил их штук двадцать, оторвал головенки, а на привале, оборвав и крылья, нанизал на прутики, поджарил и в сторонке съел. Нельзя сказать, что при этом он чавкал от удовольствия и облизывался, но кузнечики были – сплошной белок...
Небо на востоке уже порозовело, украшенное снизу тончайшей золотой каемочкой. Вокруг помаленьку светлело, серая рассветная мгла неуловимо таяла, и в тайге напуганно гомонили ранние пташки. Одна особенно настойчиво чвиркала: «Вити-вить! Вити-вить!». Как заведенная механическая игрушка.
– Только что. – В голосе адмирала чуть заметно промелькнуло облегчение, сообразил, что с формальным и оттого неловким выражением сочувствия покончено. – Надо же, а я эту твою гангстерскую парочку так и отпустил... Знал бы раньше...
– Что там? – спросила Ольга с набитым ртом.
– Понятно, – грустно сказала Ольга. – Я уж, грешна, расслабилась душою, к машине привыкать начала...