Без особого труда Мазур узнавал пройденный ими путь – будто читал карту. Вон там перевалили подножие сопки, ага, а это и есть та речушка. Отличный бинокль достался от импортного жмурика – двадцатикратный, но не больше нашей «десятки»...
Мазур старательно накладывал себе на тарелку той самой копченой на можжевельнике осетрины, гусиную лапу с хрусткой золотистой корочкой, клал икру ложками. Конечно, он самую чуточку работал на публику, сиречь на Ольгу, внушая ей спокойствие и уверенность таким поведением – но игра игрой, а пренебрегать таким столом тоже не стоило. Определенность была полная, и потому он не считал нужным зря дергаться. Добраться до тайги, а там посмотрим...
– Что, Прошка? – моментально откликнулся тот, придвинувшись и положив руку на кинжал.
– Городская ментовка! – заржал Карабас. – В доме на восемь квартир – в трех менты с семьями. Ты что, Креста запамятовал? Голова... Счас сядете вмазать за встречу, можете штору отдернуть и Павлюку в окна посмотреть! О, блатхата! Надька ее на месяц сняла, как порядочная... а, ты ж Надьку не знаешь, она с Крестом только месяц как пупами трется... – Он посерьезнел. – Но я тебе, Дракон, сразу скажу: стебля стеблей, а мозгов у нее – под масть Кресту... Имей в виду.
– Не пойму. Ничего они не хотят. Сидим тут, как жопа в гостях. Поехал шишковать, называется...
– Если я начну палить – не отставай, – сказал Мазур, подумав. – Но не раньше. Попасть все равно не попадешь, но на нервы беглый огонь здорово действует... Так что лупи в белый свет, как в ту пресловутую копеечку...