«… Сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести…»
– Ее дед был болярином кесаря Симеона, – рассказывал братец. – Отец сначала служил Петру, но потом переметнулся к его брату и был казнен. Все земли мятежника отошли кесарю, девчонке остался лишь дом в Преславе, кстати, по соседству с моим, и еще поместье под городом. И того не было бы, кабы мать ее не состояла в родстве с Сурсувулом. Дом и поместье – ее приданое.
– С батюшкой воеводой уехавши. Не пущать?
– Да я тебе и без ведовства скажу, – усмехнулся Духарев. – Да ты сам уже и ответил.
Десятник лихо осадил коня перед Духаревым, спихнул «поклажу». Пленник кулем свалился под ноги духаревской Метели и яростно замычал. Рот его был заткнут тряпкой, руки и ноги связаны, а рожа слегка попорчена.
– Зря время потратили, – сердито бросил Святослав Сергею.