– Экие хитрецы! – сказал Понятко, когда они ехали обратно. – Хотят ни нашим, ни вашим.
– Мир и тебе, Добрыня, – наклонила голову Сладислава. – Мужа моего нет, но, думаю, скоро вернется. Подождешь?
– Тогда я – из лука! – потребовал Икмор. Святослав покачал головой.
Печенежские «богатыри» нагнали их только через два дня.
Крепость угорского дьюлы давно потерялась вдали. По мысли Духарева, их отряд уже давно должен был выехать на равнину, а узкая – две повозки не разойдутся – дорога все еще виляла по ущельям да перевалам. На такой дороге хорошо врага держать, а путешествовать лучше по тракту. Три сотни духаревской дружины растянулись на полкилометра. Сам воевода ехал в центре, вместе с юной княжной, а возглавлял колонну угорский боярин с типично печенежским именем Кухт.
– Мои воины будут спать, – заявил туркмен-баши наместнику. – Они всегда готовы к бою. Главное, чтобы твои пахари не путались у них под ногами!