Вино оказалось неожиданно сладким. Духарев влил в себя почти все. Когда он передавал рог сыну, там оставалось на донышке.
– Что? – Мыш развернулся в седле, глянул свирепо снизу вверх на Духарева. – Что ты сказал?!
– Мой отец – великий князь Святослав! – громко объявил мальчишка и покосился на дядьку: не рассердился ли?
– Я бы сделал это и без клятв, дьюла, – сказал Духарев. – Мне нравится твой сын.
Хакан приложился к фляге с прохладным молодым вином. Он предпочел бы хрустальную чащу, но пить из чаши в кибитке невозможно. Это всаднику степь кажется ровной, колеса же отсчитывают каждый бугорок. Хакан передал флягу слуге, чтобы тот поместил ее в лед. Лед для нужд хакана везли в отдельной повозке. Под толстым белым войлоком лед таял медленно.
– Дурак твой хакан! Вот помню, когда я с хирдом ходил на…