– Цыть! – прикрикнул на мальчика дядька. – Нишкни, отрок, когда мужи говорят!
– Может, и станет, – отозвался Такшонь. – Вы с ним на одном языке говорите. Ты, воевода, сам на булгарке женат. И сын твой с лица – истинный булгарин, на тебя вовсе не похож.
Духарев еще успел увидеть этот жест, и тут все вокруг поплыло и закружилось.
«Он что, боится, что Тотоша убьют в походе?» – подумал Духарев.
Единственный, кто пекся о молодом князе, не имея корыстных мотивов, – это пестун его, старый Асмуд Стемидович. Стемидыч Духарева пугал-поучал по-варяжски: береги, мол, князя, не то самолично пополам разрублю. Этот может. Хоть и старый, а все равно лучший воин меж варягов. А варяги, как известно, лучшие вои из всей Руси. Духарев, впрочем, тоже варяг. Но Асмуда ему не одолеть. Только не придется Стемидовичу рубить воеводу Серегея. Если не вернется Святослав из похода, то и Духарев не вернется. Рядом ляжет.
– Посылай, – кивнул князь и оглянулся на свой лагерь.