Эти изящные моллюски передвигались задом наперед посредством своей воронки, выкидывая ею воду, которую вобрали в себя при вдыхании. Из их восьми щупалец шесть, тонких и длинных, расстилались по поверхности воды, а остальные два, округленные дланевидно, вздувались как паруса с подветренной стороны. Я хорошо разглядел спиралевидный завиток их раковины, которую Кювье справедливо сравнивает с изящной шлюпкой. В самом деле, это настоящая лодка! Построенная из вещества, которое выделяется двумя верхними щупальцами, или руками, моллюска, раковина носит животное, но нигде с ним не срастается.
— Кончится в свое время! Кстати, мы бессильны ускорить наступление конца, и споры на эту тему напрасны. Если б вы, Нед, сказали мне: «Представился случай бежать!» — я обсудил бы с вами шансы к побегу. Но такого случая не представляется, и, говоря откровенно, я не думаю, чтобы капитан Немо когда-либо рискнул войти в европейские моря.
— «Мир, обитаемый людьми»! — повторил он, качая головой. — Не беспокойтесь, Консель, в него мы не вернемся.
— Полноте, друг Нед, полноте! — говорил невозмутимый Консель. — Не кипятитесь раньше времени. Мы еще не на сковороде!
Вот и конец моему путешествию. Что произошло той ночью, каким образом выскочила наша лодка из страшного водоворота, как Нед Ленд, я и Консель спаслись из этой бездны? Я не могу сказать. Но когда вернулось ко мне сознание, я уже лежал в хижине у рыбака с Лофотенских островов. Оба мои товарища — целы и невредимы — сидели около меня и пожимали мои руки. Мы горячо расцеловались.