Потянувшись влево, Шеф нажал на другую кнопку – громкой связи.
Особого труда вскрыть входную дверь Калашникову не составило. Взрывать хлипкую, почти фанерную стену он посчитал излишним – в этой квартире ему хоть редко, но приходилось бывать в гостях. Он твердо знал, что черного хода не существует: если хозяин дома, он от него не уйдет. Крадучись, Алексей из крохотной прихожей осторожно проскользнул в спальню. Никого. Похоже, киллер уже ушел на дело.
Он посмотрел в сторону плаката и мгновенно узнал, кто стал жертвой на этот раз. Когда сорок лет назад эта женщина прибыла в город, ее появление произвело фурор. Толпы поклонников едва не сломали дверь Главного Суда, когда были оглашены условия наказания, – спецназу пришлось применять резиновые дубинки. Остается представить, что бы они сказали теперь, если бы видели все это. Администратор кабаре находился тут же, поминутно вытирая платком лысину, взмокшую от осознания неожиданного визита столь значительных персон.
Довольный шуткой, лысый тоненько захихикал.
Лебедев проводил его к выходу. Калашников протянул руку на прощание, она повисла в воздухе. Прорычав что-то неразборчивое, генерал отвернулся и взбежал вверх по ступенькам – он не любил этих мелких выскочек в капитанских погонах, сделавших себе головокружительную карьеру в городе. Впрочем, Калашникову было на это наплевать – как и на то, что слабые искры периодически продолжали выскакивать из пиджака. Он сел прямо на кромку тротуара, не обращая внимания на проносящиеся в метре от него автомобили.
Занемевшими пальцами выхватив мобильник, Калашников сбросил sms Малинину: «Как Шеф?», на что немедленно получил исчерпывающий ответ: «Лютует». Алексей усмехнулся и послал второй sms: «Спуститься можешь?». Телефон взвизгнул, поперхнувшись новой эсэмэской, и замигал в ответ: «Сейчас».