Шеф отклеил трубку от уха, посмотрев на Алексея.
Калашников облегченно вздохнул. Нужные слова вежливого отказа, как это всегда случалось с ним в подобных ситуациях, пришли на язык сами собой.
Довольный шуткой, Склифосовский захохотал. Калашников промолчал, в задумчивости покусывая нижнюю губу. Ситуация и правда не из легких. Никаких следов, никаких отпечатков, никто из соседей ничего не слышал. Налицо полнейший глухарь, как обычно говорили в московской полиции – дело, которое чертовски трудно раскрыть. Как правило, его закрывали через год расследования.
Он захохотал на весь зал – так, что стали оборачиваться. Лысый нахмурил брови.
– Если бы он тебя заметил, поверь – я бы знал об этом в ту же секунду.
– Нет, они нам не понадобятся. К сожалению, дело обстоит гораздо хуже.