Сталин смачно откусил половину гигантского бутерброда, заботливо сооруженного гостеприимным хозяином квартиры. На скатерть посыпались мягкие хлебные крошки.
Уже стоя на пороге, он был готов поклясться, что снова почувствовал чей-то взгляд. Но киллер прекрасно знал, что сзади никого нет. Поэтому он не оглянулся.
Человек в черном снова подумал об исполнителе. Как и в случае с Гензелем, он не стал посвящать его в конечный результат. Зачем? Кто знает – может быть, он тогда вообще отказался бы от заказа. О ПРОРОЧЕСТВЕ знает он, связной и мальчик – ну еще и тот, кто написал Книгу, но его он в расчет не берет. Спасибо любопытству мальчика, который не удержался – заглянул в случайно обнаруженную Книгу и увидел роковой рецепт. А вот ему бы и в голову… Он бы даже в руки не взял такую гадость.
– Я приношу извинения, доктор, но меня никто не потрудился поставить в известность, – огорченно заметил Калашников, массируя помятую медвежьим рукопожатием кисть. – Даже имя покойного сказали только в машине, пока мы ехали сюда. Отчего такая секретность? Понятно, что чем меньше народу в курсе ситуации, тем лучше, но все равно – максимум через час здесь обязательно нарисуются камеры от всех телеканалов. Надеюсь, вам уже удалось выяснить, что именно случилось с нашей э-э-э… жертвой?
Человек с сигарой улыбнулся, зубы блеснули через прорезь в окладистой бороде. Он порывисто поднялся навстречу Алексею, стиснув его руку чуть ли не до локтя.
Малинин похрустел жареной картошкой, обдумывая слова начальства.