– Серега, да оставь ты его в покое! Понимаю, что бесит здешнее движение, но мужик-то не виноват. Таковы правила, чего ты к ним за столько лет не привыкнешь?
Он еще долго рассыпался в стандартных сожалениях, пока человек в черном, глядя в его жирное лицо, насмешливо думал: хорошо бы пригласить мента в подвал и там познакомить с Гензелем. Жаль, но придется упустить такую чудесную возможность, эту свинью в фуражке обязательно хватятся. Он небось уже успел раззвонить всему отделению, что направляется к отцу Андрею договариваться «насчет жмуров».
– Я, может, всего чуть-чуть президентом и побыл, – разорялся Каскадов. – А меня тут раз – через шесть месяцев обрили и в срочники запихнули. Я спрашиваю – два года служить, что ли? А «деды» ржут – нет, салага, тебе двадцать тысяч лет только «в чайниках» сидеть и на весь батальон картошку чистить. Это когда же я снова генералом стану?
Бармен настолько резво поспешил к столику, что чуть не сшиб по дороге официанта. Глядя с другого конца зала, как начальник чересчур любезно разговаривает с двумя странными незнакомцами, он уже сообразил, что посетители – люди отнюдь непростые.
Сталин смачно откусил половину гигантского бутерброда, заботливо сооруженного гостеприимным хозяином квартиры. На скатерть посыпались мягкие хлебные крошки.
Уже стоя на пороге, он был готов поклясться, что снова почувствовал чей-то взгляд. Но киллер прекрасно знал, что сзади никого нет. Поэтому он не оглянулся.