Он во всем — слабее меня. Его единственное преимущество — то, что он держит меня здесь. Только в этом его власть надо мной. Он ничего не умеет делать лучше, чем я. Ни вести себя, ни разговаривать. Он гораздо хуже. Настоящий старик-водяной. От него не избавишься, если не стряхнешь со спины.
Легла в постель. Плакать перестала довольно быстро. Долго лежала в темноте и думала.
Я попытаюсь, говорю. Но она уже не хотела больше сидеть рядом, прислонилась к стене и взялась за другую книжку.
— Ну вот, — говорит и протягивает рисунок. Здорово получилось, я здорово удивился, до того похоже. На портрете я выглядел вроде как-то достойнее, красивее, чем в жизни.
Будто лежишь на спине, как тогда в Испании (мы спали во дворе), и смотришь вверх сквозь ветви олив, вглядываешься в звездные коридоры, в моря, океаны звезд. Ощущаешь себя частицей мироздания.
А она передразнивает: «Как вам не стыдно?»