— Вы знаете, что такое «под честное слово»?
Люблю бывать наверху. Ближе к свободе. Все заперто. Все окна, выходящие на дорогу, закрыты внутренними ставнями. Остальные заперты на засовы. (Сегодня мимо дома прошли две машины, но, видимо, дорога совсем захолустная.) Начала заниматься его образованием. Сегодня в «зале» мы с ним (руки у меня были связаны, разумеется) просмотрели альбом репродукций. Никакого собственного мнения. Кажется, большую часть времени он и не слушает, что я говорю. Думает о том, как бы, сидя рядом со мной, не дай Бог ко мне не прикоснуться. И непонятно, боится ли он, что не совладает с собой или что я затеваю какую-то пакость.
— Почему же? — спрашивает и вроде смеется надо мной.
В первый день я ее так и не встретил, но на следующий наконец-то увидел. Она вышла в толпе студентов, они так и вились вокруг нее. У меня сердце заколотилось так, что чуть дурно не стало. Фотоаппарат я заранее приготовил, но не смог ничего сделать, не решился. Она совсем не изменилась, походка легкая, туфли без каблуков: она всегда такие носила, так что ей не нужно было противно семенить ногами, как другим. Движения свободные, видно, что она и не думала о парнях, которые ее окружали. И все время разговаривала с одним черноволосым, стрижка короткая и на лбу — челка, ну, настоящий художник, прямо артист. Всего их было шестеро, но потом она и черноволосый перешли на другую сторону улицы. Я вышел из машины и отправился за ними. Они недалеко ушли, завернули в кафе.
Он — воплощенное уродство. Но ведь душевное уродство не разобьешь.
Была с ним вполне мила. То есть не была такой злой кошкой, как все последнее время. Как только он пришел, уговорила его дать мне осмотреть рану на голове. Протерла ссадину деттолом. Он нервничает. Вздрагивает от страха. Перестал мне доверять. Мне вовсе не следовало доводить его до такого состояния.