Я знаю, я слабовольный. Надо было ей тогда же прямо сказать, чтобы перестала, что она ведет себя отвратительно. С ней я был слабовольным. Вроде и не хотел, а все делал против воли, вроде кто меня на аркане тащил.
Он словно соскоблил с меня всю мою глупость (ну, во всяком случае, хоть какую-то ее часть), мои дурацкие, легкомысленные, суетные представления о жизни, об искусстве. Мою «надмирность». Я стала совершенно иной после того, как он заявил, что терпеть не может женщин «не от мира сего». Я и выражение это впервые услышала от него.
Значит, я, по-вашему, сумасшедший? Вы что, думаете, сумасшедший стал бы так с вами обращаться? А я вам скажу, что он с вами сделал бы. Он бы вас прикончил давным-давно. Вы, видно, думаете, я собираюсь за вами с кухонным ножом гоняться и всякое такое? (Она мне в тот день и правда в печенки въелась.) Совсем ополоумели. Ну ладно, вы думаете, я ненормальный, раз вас здесь держу. Может, это и так. Только я вам скажу, что таких ненормальных целая куча набралась бы, если б у людей были на это деньги и время. Между прочим, и сейчас таких случаев много, только мы не знаем об этом. Полиции-то известно, только цифры такие большие, что никто не решается их обнародовать.
Мне нужен Ч.В. Он назвал бы мне десяток книг, в которых все это сказано гораздо лучше.
Я смотрела, как он уходил, засунув руки в карманы. Чувствовала, что покраснела до корней волос. Кэролайн была просто в ярости, не знала, как покрасивей выпутаться из этой неловкости.
Но я и в самом деле вела себя безобразно. Как истеричка. А он терпел. Никакой твердости. Надо было просто дать мне пощечину.