Я с ним не разговаривала. Не взглянула на покупки, хотя и видела, что среди них есть картина в раме.
Он наговорил мне множество гадостей. Что я — уличная. Предлагала себя. Сама напросилась.
Борьба между Калибаном и мной. Он — представитель «новых», я — «Немногих».
Вчера вечером ему захотелось меня сфотографировать. Я позволила сделать несколько снимков. Я думаю, может быть, он по небрежности оставит мои фотографии где-нибудь на столе и кто-нибудь их увидит. Но я думаю, он живет совсем один. Скорее всего. Он, видимо, всю ночь провел проявляя и печатая снимки. Не мог же он их отдать в мастерскую. Думаю — нет. Я во множестве — в свете вспышек, на глянцевой бумаге. Меня раздражала вспышка, болели глаза.
— Иногда, в саду. У меня и секатор хороший есть.
На следующий день все повторилось снова. Она не поднялась с постели, когда я вошел. Но уже не спала, лежала и наблюдала за мной.