— Почему вы так легко предположили, что заявление мадемуазель Лоран является плодом расстроенного воображения?
— Но ваше лицо? — задохнулась Лоран от волнения.
Его сухой, острый палец впился в кнопку электрического звонка.
— Артур, какое несчастье, — встретил его Ларе. Он был чрезвычайно расстроен, метался по комнате и ерошил свои чёрные курчавые волосы.
— Может быть, мне можно будет приделать новую ногу?
Два лакея вводят под руки и усаживают в кресло у стола старуху в чёрном шёлковом платье, с бриллиантовым ожерельем на морщинистой шее. Лицо её набелено так, что уже не может побледнеть. При виде таинственного шарика, распределяющего горе и радость, её ввалившиеся глаза загораются огнём алчности и тонкие пальцы, унизанные кольцами, начинают дрожать.