— Отгородите меня на ночь ширмой или, по крайней мере, хоть книгой.
— Не хочу! Не хочу! Не надо! Лучше убейте меня! Боюсь! А-а-а-а!..
И, отойдя от головы Брике, Керн подошёл к голове Тома.
— Почему же вы не говорите: «Войдите, пожалуйста, простите, что я не пригласила вас. Я задумалась и не слыхала вашего стука…» — или что-нибудь в этом роде?
Голова говорила много и охотно, как бы вознаграждая себя за время вынужденного молчания.
А за стеной уже играла рыдающая музыка безнадёжной тоски. И власть этой колдовской музыки была так велика, что Лоран невольно поддалась этому настроению. Ей уже казалось, что встреча с Артуром Доуэлем — только бред её больного воображения, что всякая борьба бесполезна. Смерть, только смерть избавит её от мук. Она огляделась вокруг… Но самоубийства больных не входили в систему доктора Равино. Здесь не на чём было даже повеситься. Лоран вздрогнула. Неожиданно ей представилось лицо матери.