Предпосылок для этого неверия у Клозе не было. Не существовало ни единого доказательства, которое могло бы подтвердить или опровергнуть теорию о телепатии, но Клозе казалось, что все не может быть так просто.
– Я намерен предъявить императору Максимилиану Первому обвинение в государственной измене и участии в убийстве августейшей персоны. Не говоря уже об узурпации власти и прочих милых моему сердцу мелочах.
– Мы же говорим лишь о теории, – напомнил Клозе.
– Когда два «медленных» флота были уже в пути, на планете таргов оставался резерв. Небольшой, я просто подстраховывался на всякий случай. Юлий… он напугал меня. Он разбил первый мой флот слишком… легко. Быстро и почти без потерь. Чтобы не оставлять исход войны на волю случая, я мобилизовал этот резерв, снабдив их корабли генераторами Нуль-Т, которые должны были обеспечить таргам преимущество в скорости. Если бы я этого не сделал, третья волна вторжения достигла бы пределов вашей Империи через тысячу лет после второй, и ее появление было бы бессмысленно.
Дело было вовсе не в уважении, которое Генштаб мог питать к Клозе. И не в хороших отношениях барона с Винсентом Коллоджерро, бывшим директором УИБ.
– Знаю, у меня есть эта штука, – махнул рукой Клозе в сторону окна. – Как там Юлий?