Гость перевел взгляд на черный вход, из которого как раз выпархивало одно из оных: краснощекое, растрепанное, на ходу пытающееся поглубже упихать в корсаж пышные груди.
- Ну, дерзай, мой рыцарь! - кокетливо добавил ящер, пригибая голову к земле и нетерпеливо виляя хвостом, как пес в ожидании подачки. - Я вся твоя.
Рыцарь спешился, церемонно опустился перед драконом на колено, взял чешуйчатое рыло в ладони, зажмурился и благоговейно поцеловал прямо в губы.
- За те деньги, что я вам, прохвостам, заплатил, - рявкнул рыцарь, - вы мне поэму должны были сложить и под лютню с дудкой исполнить, а не корябать на гнилом обрывке кожи, как хромая курица лапой! (Тут Мельрик погорячился - пергамент был дорогой, шаккарский, с вензелями по углам).
Детина осуждающе покачал головой, поднял серебрушку и захлопнул дверь.
Дева пригляделась, профессионально оценила стоимость меча и породистого коня, а также фамильный герб на его чепраке. Задумчиво покусала губу, потом погрозила небу кулаком, решительно подошла к рыцарю и постучала по его шлему костяшками пальцев.