— Нет, — честно признался журналист Каммерер. — я гораздо хуже. Я журналист.
— Дружище, — говорю я. — что это с тобой? Как я могу тебе приказывать?
— Это никого не касается, — сказала она, отдавая мне стакан.
— И поставляли идеи! — вставил Лев Абалкин.
Треснул выстрел. Негромкий сухой выстрел из «герцога». Я споткнулся на ровном месте. Все. Конец. Я побежал из последних сил. Впереди справа мелькнула между безобразными формами фигура в белом лабораторном халате. Гриша серосовин по прозвищу водолей. Тоже опоздал.
— Ну почему вас интересует именно Лев? Я выпустил в свет сто семьдесят два человека. Почему вам из них понадобился именно Лев? Поймите, я не считаю его своим учеником! Не могу считать! Это моя неудача! Единственная моя неудача! С самого первого дня и десять лет подряд я пытался установить с ним контакт, хоть тоненькую ниточку протянуть между нами. Я думал о нем в десять раз больше, чем о любом другом своем ученике. Я выворачивался наизнанку, но все, буквально все, что я предпринимал, оборачивалось во зло…