— Почему нет? Через два часа они будут в Столице.
Толпа молчала. Молчали нуль-физики, стоявшие в первых рядах, несчастные носители нового понимания пространства, единственные на всю вселенную. Молчали художники, писатели и артисты, хорошо знавшие, что такое тридцатилетний труд, и слишком хорошо знавшие, что никакой шедевр неповторим. Молчали на грудах выброшенной породы строители, тридцать лет работавшие бок о бок с нулевиками и для нулевиков. Молчали члены Совета — люди, которых считали самыми умными, самыми знающими, самыми добрыми и от которых в первую очередь зависело то, что должно было произойти.
Брюнетка томно вздохнула, зорко поглядела на Марка и с покорным видом присела на край кресла.
— Кажется, третьего, — покорно сказал он. — Лю-волна.
— Не надо меня утешать. Я же говорю, что вы не знаете всего.
— Меня зовут Горбовский, — представился он. — Леонид. Я был капитаном этого звездолета.