Четвертый корабль, описав замысловатую петлю, избежал попадания и влетел в зону ответственности Дойла. Дойл мгновенно переключил мощность на максимум и долбанул по нему шесть раз подряд. Судя по всему, вся его батарея поступила таким же образом, и шар разнесло в клочья.
– Отлично, – сказал Юлий. – Если это все, что вы можете мне предложить, то я полагаю, мне стоит найти другого человека на ваше место.
– Я говорил, что при нашей личной беседе он передал тебе привет. Наверное, хочет подвести тебя под монастырь. – Тон Клейтона был шутлив. А взгляд – нет. Взгляд был испытующим.
– Тогда на Фобос, как предлагал Винсент. Какая ей разница, где ждать? Я так понимаю, что ты решил взять месяц на размышления?
– Таргов он использовать не может. Если он признается перед своими людьми, что тарги настолько опасны, как мы о них говорим, он сам себя поставит в глупое положение. Любой человек, который раскалывает человечество на два лагеря перед лицом внешней угрозы, автоматически заполучает имидж всеобщего предателя. Я уверен, что по поводу вторжения таргов он будет молчать до тех пор, пока это только будет возможно.
Тварь стояла посреди космодрома как статуя. За все время переговоров она ни разу не шевельнулась, не сдвинулась даже на сантиметр. Нечто чуждое было в этой псевдочеловеческой фигуре. Настолько чуждое и опасное, что Клозе хотелось отправиться на космодром, вытащить свой «офицерский сороковой» и пристрелить тварь к чертовой матери, наплевав на любые последствия.