Я торопливо, будто боясь, что она исчезнет, схватился за ручку и дернул. Размечтался. Дверь оказалась заперта. И замок был в наличии, вот только ключа-то нет.
— Не успели, — тихо проговорил один из военных, неумело перекрестившись.
— Я помню, — хмыкнул я, борясь с подступающим раздражением. — И что вы тут делаете в таком случае?
Да и что тут еще можно сказать? Белкин лежал на полу с вывернутыми за спину руками, а над ним возвышался мой старый знакомый — капитан милиции Алексей Геннадиевич Лысько.
— Но тогда получается, что я могу питаться только собственными чувствами? Ну, теоретически.
Ага, испугался, значица, наш всезнайка. Должно быть Колдун действительно крут. И почему я нисколько не удивлен?