Он хмыкнул и, не отвечая, пошел к хлевам. Пегий кобель, посаженный на цепь у калитки, молча встал и отошел в сторону, давая ему пройти. Бестолковая курица вывернулась из-под ног и, оголтело квохча, перемахнула через плетень в огород. Леся метнулась было ее выгонять, но ведьмарь по-хозяйски сноровисто отпер хлев, и девушке ничего не оставалось, как войти туда вместе с гостем.
– Нет, – неожиданно твердо и четко выговорила она и, обратив лицо к позолоченному закатом небу, протяжным, кликушеским криком, больше напоминавшим волчий вой, заголосила: – Н-е-е-е-е-е-ет!
Ведьмарь покачал головой. Похоже, Леся стала жертвой дурной шутки. Счастье еще, что только шутки. Он не сказал ей, что хранить под крыльцом настоящие заломы – зазывать беду уже в дом. Ишь, сыскала потайное местечко, дуреха.
Крупный серый волк, наполовину укрытый тенью, пошатываясь на негнущихся лапах и гортанно, бессмысленно рыча, в упор смотрел на ведьмаря, не узнавая. В углах пасти пузырилась густая белая пена, хлопьями капая на мокрую грудь.
И тогда, как по неслышному кличу, из леса побежало и полетело на поляну всяческое зверье.
– А кого слушать-то – тебя, что ли? – подступился к ней «жених», заставив отшатнуться – уж больно страшным показалось его заляпанное кровью, искаженное ненавистью лицо. – Ты же дурочка, блаженная! Кому ты нужна, кто о тебя руки марать станет? Волкодлак, и тот побрезговал!