– Ой люди, людечки! Люди добрые! Спасите-помогите, моченьки моей нет, совсем помираю! – слезно надрывалась она, хватая односельчан за рукава и вороты. Те отстранялись, вырывали руки. – Ноженьки тяжелеют, глазоньки закрываются, свету белого не вижу! Пришла смерть моя неминучая!
– Порча на мне…. – сдавленно прошептала девушка, решившись.
Обострившееся чутье без труда вылущило из пряного осеннего воздуха множество привычных запахов – след пробежавшего утром зайца, дымок костра, принесенный с опушки, въедливый дух переползшего дорогу ужа, почти неслышный аромат усыхающего к зиме земляничника, переплетенный с отдушкой мокрых перьев затаившегося в нем перепела.
– Хочешь есть? – больше ради забавы предложил он.
– На ярмарку поехали. Раньше вечера не обернутся.
Она не успела опомниться, а ноги уже понесли ее за исчезнувшим в чаще ведьмарем, в тщетной попытке догнать, остановить, спасти.