– Он же невидимый, – упавшим голосом сказал он. – Все Габара в совершенстве владеют этим искусством.
Я с энтузиазмом кивнул. Следующие три часа пролетели незаметно, а когда наступила ночь, я знал, что ее имя на бунабском языке – каш. Не могу сказать, что я уже был готов вести продолжительные вдумчивые беседы, но вполне мог прочитать короткую, грамматически неправильную, но вполне внятную лекцию о своих насущных потребностях. Более того, я специально подготовился к встрече с Хэхэльфом. У меня были амбициозные планы: я собирался удивить своего невозмутимого друга и его приятелей заодно.
– Да уж, повезло… – Угрюмо буркнул я. – Ладно, если мне нельзя у вас переночевать, проводите меня к выходу… Надеюсь, я не обязан возвращаться в склеп Таонкрахта? Я бы хотел оказаться на поверхности как можно дальше от его владений. Хоть это вы для меня сделаете? Насколько я понял, это в ваших же интересах.
– Правильно, – одобрительно кивнул Варабайба. – Ты был очень способным учеником. Жаль, что Хой, в сущности, довольно маленький остров – будь он побольше, и сегодня ты вполне мог бы говорить со мной по-бунабски.
У меня комок подступил к горлу, честное слово! Я с самого начала подозревал, что Хэхэльф – почти ангел, но даже надеяться на смел, что он решит оставаться со мною до самого конца – пока я не найду дорогу домой, если таковая вообще существует, или не исчезну навсегда в конце года, когда эксцентричная планета Хомана соберется сделать выдох, в соответствии с мрачной космогонией моих не менее мрачных приятелей Вурундшундба…
К нам действительно приближался высокий коренастый дядя, лохматый и бородатый, как старый хиппи, да и одет он был соответственно: в видавшую виды просторную черную рубаху до колен и такие же просторные полосатые штаны. Его обувь и вовсе сбила меня с толку: кажется, это были самые обыкновенные плетеные лапти – если честно, до сих пор я видел лапти только на картинках, и не очень верил, что такие штуки могут носить настоящие живые люди.