И в ошейнике горела на солнце, искристо переливалась крупная хрустальная бусина…
Хономер покрылся мгновенной испариной и одновременно ощутил озноб. Ничего общего с радостным возбуждением, вроде бы должным при лицезрении чуда. Наоборот, Избранный Ученик переживал странную внутреннюю опустошённость.
Набольший ткнул в сторону лодки густой седеющей бородой и спросил почти зло: – Чьи будете-то?
Может, даже не просто ночлег, а стоянку на несколько дней. Вечно дуть этот ветер всяко не будет. Припасов же было в достатке, в том числе корма для лошадей…
– Твой отец пытался убить меня, а ты, я смотрю, меня вздумал выставить на посмешище! – рявкнул он, покрываясь багровыми пятнами гнева. – Всё твоё обвинение – собачонка, которой вздумалось полаять на Имрилла! И кто слышал о Божьем Суде, на который против мужчины и воина вышел бы щенок?..
– Что же это за высокородная госпожа, о которой ты говоришь? – хмуро осведомился Вингоррих.